Автор: Режиссер Александр Сокуров рассказал газете Avvenire о своём новом фильме «Франкофония», а заодно — о европейских политиках, спасении искусства от варваров и о том, что у него общего с главой Католической Церкви.
— Ваш фильм «Франкофония» во многом рассказывает о Европе. Как вы считаете, Европа движется к коллапсу или к возрождению?
— Точно не к возрождению. Ничто не свидетельствует об этом. Нет политиков, которые уделяют внимание гуманистическим дисциплинам. Нет влиятельных художников, которые бы заботились об обновлении общества. Напротив: есть вопиющая интеллектуальная пустота политических элит, которые не способны защитить (даже на физическом уровне) европейскую культуру и цивилизацию. Европа сегодня раскрыта, обнажена.
— В вашем фильме также упоминаются некоторые выдающиеся исторические деятели России, художники…
— …и есть абсолютное, глубочайшее разочарование в отношении моей страны. Это только кажется, что Европа далека от нас. На самом деле Европа – это наша старшая сестра. И если она больна, то и мы не можем говорить, что здоровы.
— Корабль, который в вашем фильме везет произведения искусства, погружается в воду. Можно ли метафорически сравнить это с гибелью людей и произведений искусства в Пальмире и других исторических местах из-за террора ИГИЛ?
— Да, это можно прочесть таким образом. Но есть и другой смысл. У капитана есть выбор: освободиться от груза и спасти корабль, а также себя самого, или пытаться сохранить груз, рискуя жизнями людей. И он, осознавая опасность, выбирает этот второй вариант. Но его попытка – она хоть и благородна, но бесполезна.
— Папа Франциск написал энциклику о творении. И он просит всех людей руководствоваться ответственностью об общем благе. Задумываться о жизни и о мире.
— Мы с Папой Франциском плывем в одной лодке. Законы, по которым живет природный мир, часто жестоки. В этой системе человек – единственное живое существо, который может ответственно ограничивать собственные инстинкты с помощью разума. Почему же мы так часто используем разум, напротив, для совершения отвратительных действий? Зло – это загадка. И я все еще ищу разгадку. И не думаю, что найду.
— Вы родились в 1951 году. С момента окончания мировой войны прошло всего шесть лет. О нацизме вы рассказывали в «Молохе», где представлен один день жизни Гитлера. Упоминали его и во «Франкофонии», где Париж захвачен нацистами. Как об этом трагическом периоде истории рассказывали в вашей семье?
— Мой отец воевал и говорил о своем военном опыте очень редко. Он пережил там настоящий ужас и не хотел возвращаться к нему даже в словах. Война – это отвратительный и бессмысленный опыт, о котором не хочется даже вспоминать. Он ненавидел военные фильмы и заставил меня поклясться, что я никогда не буду их снимать.
— Два персонажа «Франкофонии», директор Лувра Жак Жоярд и представитель нацистов Вольф-Меттерних, являются врагами, но тайно сотрудничают, чтобы спасти произведения искусства. Кто они – пророки или мечтатели?
— Это простые и смелые люди. Их примеры показывают, что, несмотря на обстоятельства, на времена, в которые мы живем, можно иметь моральные силы и исполнять свой долг.
— Который состоит в том, чтобы спасать произведения искусства.
— Да, это в первую очередь. Они должны сохранять их от варваров, защищать их. Многие нацисты носили элегантную форму, были образованными, владели иностранными языками. Но под этой кажущейся рафинированностью скрывались звери, с когтями и острыми зубами. Двух моих персонажей можно сравнить со священниками. Они должны со смирением и верой каждый день служить Мессу, которая есть священное действие. Они должны каждый день, упорно и жертвенно, открывать двери церкви. Так и для тех, кто заботится об искусстве. Они должны каждый день открывать двери музеев для человечества. В этом действии тоже есть своя сакральность.
Источник (ит.): www.avvenire.it
Перевод: Сергей Гуркин
Фото: Вадим Жернов/РИА Новости