Автор: В 2011 году на Берлинском кинофестивале режиссер Ролан Жофре представил свою картину «Hic sunt dracones» (с лат. «Там обитают драконы»). Тогда фильм получил не самые высокие оценки критиков: его назвали однобоким, идеализированным и нарочито пропагандирующим католицизм. Тем не менее, среди широкой аудитории было не только много положительных отзывов – в нескольких интервью режиссер говорил о многочисленных письмах от зрителей, в которых они делятся тем, как на них повлиял фильм.
Режиссер представляет зрителю сложную, запутанную историю журналиста Роберто Торреса, его отца Маноло и известного католического святого Хосемарии Эскривы, основавшего общину Opus Dei. Сюжеты каждого персонажа развиваются как будто отдельно друг от друга, и только их встречи друг с другом, внезапные пересечения, связывают все нити в единое полотно. Режиссер добивается этого внезапной сменой рассказчика. Так, зрителю самому приходится разделять и соединять истории героев в нужный момент.
Картина создана так, будто все события происходят в разных измерениях. Сюжеты кажутся непоследовательными, отрывочными, но все они ведут к встрече главных героев. Весь этот путь длиною в несколько человеческих судеб был задуман для последнего мига Маноло и для минуты преображения жизни Роберто. Вся эта картина провозглашает собой: «Ничто не случайно, все имеет свои причины и свои последствия». Эта идея хорошо известна и в литературе (пожалуй, «Мост короля Людовика Святого» Т. Уайлдера – это вершина раскрытия этой идеи) и в кинематографе. И, тем не менее, в этом фильме, в отличие от того же Уайлдера, говорится именно о Божественном Провидении, потому что отношения героев показаны на духовном уровне. Все их решения приняты согласно их вере или неверию, и финальные кадры, хоть и не кульминационные по своей сути – ключевые для духовной жизни героев.
Важным мотивом в фильме является пустая дарохранительница. С самого начала фильма вокруг молодого Эскривы часто встречаются предметы, которые напоминают дарохранительницу. Мотив этот, в первую очередь, тесно связан со священническим призванием Эскривы. Однако он достигает кульминации в эпизоде, когда в момент преследования о. Хосемария опустошает дарохранительницу, чтобы не оставить святыни осквернителям. Она как свидетель времени, военного времени, говорит о том, что все лишены дома, даже Бог.
Она рассказывала о драконах так, будто они существовали на самом деле. Прошла четверть века, прежде чем я понял, что она была права. Хотя жизнь сделала так, что Хосемария понял это намного раньше. Из к/ф «Там обитают драконы».
По традиции латинская фраза «Hic sunt dracones» использовалась для обозначения неисследованных земель. Для сына и отца такой «землей» была духовная жизнь, жизнь, которую вел Св. Хосемария Эскрива. Жизнь Эскривы, о которой пишет Роберто, и жизнь Эскривы в отношениях с Богом – это и есть жизнь, недоступная и непринятая сыном и отцом.
Роберто вел свое журналистское расследование и описывал деятельность Хосемарии – то, что ему могло быть известно по воспоминаниям и письмам людей, знакомых с Хосемарией. Вот только откровения святого, его видения (видения, которые по замыслу режиссера видит только зритель, о которых не мог знать Роберто) – именно это и есть страна, где обитают драконы, неизведанная земля для отца и сына.
Св. Хосемария был открыт миру: людям и Богу. Это был его реальный мир. В своей жизни он не соединял «мир» людей и Бога, он своей жизнью показывал, что мир людей и Бога и есть единый мир. Реальный мир для одних и страна, где обитают драконы – для других.
Несколько переплетенных сюжетов позволяют режиссеру не отвечать на главный вопрос всего фильма: «Что здесь реальное?» Каждый может сам решить, где начинается его страна, где обитают драконы. Фильм построен на границах между отдельными мирами каждого человека, на границах, где люди «из разных миров» пересекаются. Именно поэтому режиссер решил не просто показать жизнь св. Хосемарии – он показал его жизнь неразрывно связанной с жизнями других людей.
Маноло в самом конце своей жизни признает существование мира, «в котором обитают драконы». Вот только зрители и даже сын не видит св. Хосемарию, к которому обращает свои слова умирающий Маноло. Нам показан только яркий свет, но мы не можем точно сказать, реальный он или это только галлюцинации умирающего. Благодаря такому построению кадра режиссер оставляет зрителю самому решить, какую реальность выбрать – оправдать это видение Маноло или шагнуть немного дальше и поверить.
Дарья Жуковская