Автор: Представляем полный текст размышления о Тайне Пресвятой Троицы, которым проповедник Папского дома о. Раньеро Канталамесса поделился во время великопостных духовных упражнений для Римской курии в 2015 году.
1. Собрать то, что нас объединяет
Недавний визит папы Франциска в Турцию, который завершился встречей с православным патриархом Варфоломеем, и призыв папы вместе жить полнотой общей веры христианского востока и латинского запада убедили меня в том, что было бы полезно поразмышлять на эти темы, — ведь это желание папы является одновременно и желанием всех христиан.
Это желание взаимного обмена не ново. Уже отцы Второго ватиканского собора в документе Unitatis redintegratio обращали внимание на богатства восточных церквей. Святой Иоанн Павел II в апостольском послании Orientale lumen писал: «Поскольку мы действительно верим, что достойное древнее предание Восточных Церквей представляет собой неотъемлемую часть наследия Церкви Христовой, то для католиков изначально необходимо познание его с тем, чтобы питаться им и содействовать, в меру возможности каждого, процессу единства».
Тот же святой понтифик сформулировал принцип, который, я думаю, будет определяющим на нашем пути к единству: «собрать то многое, что объединяет нас и что, несомненно, больше, чем то, что нас разделяет».
Православие и Католическая Церковь разделяют одну и ту же веру в Троицу, в воплощение Слова, в Иисуса Христа, истинного Бога и истинного человека, который умер и воскрес для нашего спасения, который дал нам Духа Святого. Мы верим, что Церковь — это Его тело, вдохновленное Духом Святым, что евхаристия — это источник и вершина христианской жизни, что Мария — это Богородица, Богоматерь, что наше предназначение — жизнь вечная. Что может быть важнее всего этого? Все наши различия заключаются только в способе понимать и объяснять некоторые из этих тайн. И эти различия, следовательно, второстепенны.
В прошлом в отношениях восточного и латинского богословия было много полемики. Концентрировались на том, что нас разделяет, на отличиях и на своей правоте. Пришло время переломить эту тенденцию; пришло время перестать навязчиво настаивать на отличиях. Эти отличия часто базировались на преувеличении, если не на искажении чужих мыслей.
Пришло время собирать то, что объединяет нас в нашей общей вере. Есть настоятельная необходимость вместе исповедовать свою веру миру, который сильно изменился. Вопросы и интересы этого мира сегодня очень отличаются от тех, что были во времена возникновения наших разногласий. Мир сегодня по большей части даже не понимает сути этих наших тончайших между собой различий, он — в тысячах световых лет от всего этого.
Раньше в движении к единству христиан основную роль играла такая идея: надо сначала разрешить все различия и только потом делиться тем, что нас объединяет. Теперь экуменический подход таков: сначала поделимся тем, что у нас общего, чтобы потом, в терпении и уважении друг к другу, разрешить все разногласия.
Самый наглядный итог этой перемены наших мыслей состоит в том, что те же наши доктринальные различия, которые казались ошибками, если не ересью, теперь представляются все более совместимыми с нашей собственной позицией, а часто и становятся необходимыми к ней поправками или дополнениями.
Языческий мыслитель 4-го века Квинт Аврелий Симмах говорил: «тайну, которая так велика, нельзя достичь, идя лишь по одной дороге». Эта фраза отлично подходит к отношениям восточного и западного богословия. В этих наших размышлениях мы постараемся показать не только необходимость, но также красоту и радость того момента встречи на вершине, где мы созерцаем одну и ту же восхитительную панораму христианской веры, — пусть мы и пришли на эту вершину разными путями.
Великие тайны веры, в которых мы постараемся обнаружить наше глубинное единство вопреки различиям наших традиций — это тайна Троицы, личность Христа, Дух Святой, учение о спасении. Два легкие [восточная и западная традиции] и одно дыхание: этот тезис — наше исходное убеждение. Именно в этом смысле папа Франциск говорит о «примиряющих различиях». Различия не надо замалчивать, их не надо банализировать — они должны примирять. Мы не претендуем на то, чтобы дать полноценный ответ на все эти сложные вопросы; нашей целью будут скорее практические советы, чем спекулятивные размышления.
Этот путь я начинаю с большим смирением, можно сказать, на цыпочках; знаю, как трудно отрешиться от привычных категорий мышления и понять других. Меня утешает тот факт, что и греческие и латинские отцы Церкви в течение многих лет были «хлебом насущным» моей учебы, а многие позднейшие православные авторы (Симеон Новый Богослов, Николас Кабасилас, «Добротолюбие», Серафим Саровский) были для моих проповедей постоянным источником вдохновения. Не говоря уже об иконах — единственных изображениях, перед которыми я могу молиться.
2. Единство и троичность Бога
Начнем наше восхождение с тайны святой Троицы, то есть с самой высокой горы, с Эвереста веры. Эта доктрина была постепенно сформулирована в первые три века жизни Церкви. В ней можно было усмотреть подтверждение того обвинения, которые христиане часто слышали от язычников: вы верите в нескольких богов, вы тоже политеисты. Именно поэтому Credo, которое в первые века начиналось с фразы «Верую в Бога», в 4-м веке получило небольшое, но важное дополнение: «Верую в единого Бога».
Нам нет необходимости подробно припоминать весь этот путь. Так или иначе в конце 4-го века завершился процесс трансформации ветхозаветного монотеизма в тринитарный (троичный) христианский монотеизм. Латиняне выражали два аспекта этой тайны формулой «одна сущность, три личности», греки — формулой о трех ипостасях. После бурных споров богословы двух школ пришли, казалось, к полному согласию. «Можно ли представить себе, — восклицал святой Григорий Назианзин, — соглашение более полное, можно ли полнее выразить, пусть и разными словами, абсолютно одно и то же?».
Но отличие между двумя способами выразить тайну осталось. Сегодня мы формулируем это различие так. Греки и латиняне в том, что касается Троицы, двигаются с противоположных сторон. Греки — от Божественных ипостасей, то есть от множества, чтобы достичь единства сущности. Латиняне, наоборот, начинают от единство сущности и приходят к трем личностям Божества. «Латиняне, — писал французский историк догматики, — считают личность способом проявления божественной природы; греки считают божественную природу содержанием божественных личностей».
Это отличие можно выразить и по-другому. И греки и латиняне начинают с единства Бога; и греческий и латинский символы веры начинаются со слов «Верую в единого Бога». Но для латинян это единство — безличностно, до-личностно; это — сущность Бога, которая выражается потом в Отце, Сыне и Духе Святом, — хотя, разумеется, никто не думает, что божественная сущность существовала прежде божественных личностей. В латинском богословии всегда говорили сначала о единстве Бога и только потом — о троичности и о Троице.
Греки же понимают это единство как уже персонализированное; для них единство — это Отец. Первая строчка греческого Credo — это то же «Верую в единого Бога Отца всемогущего». Но слова «Отец всемогущий» для них не отделены от слов «единый Бог», как отделены они у латинян. Запятая стоит не после слова «Бог», а после слова «всемогущий». (То есть: не «Верую во единого Бога, Отца Всемогущего.. и единого Господа Иисуса Христа.. и в Духа Святого» — а: «Верую во единого Бога Отца Всемогущего, .. и единого Господа Иисуса Христа.. и в Духа Святого»).
Смысл таков: «Верую в единого Бога, который есть Отец всемогущий». Единство трех божественных личностей для них состоит в том, что Сын совершенно (сущностно) един с Отцом, как един с Сыном и Дух Святой.
Оба этих способа приближения к тайне возможны. Но сегодня все чаще предпочитают греческую модель, в которой единство Бога не отделяется от троичности, но составляет с ней единую тайну и вытекает из этого акта. С помощью наших слабых человеческих слов мы можем сказать так. Отец — это источник, абсолютное начало движения любви. Сын не мог бы быть Сыном, если бы прежде не получил от Отца все, что Он есть. Иоанн Дамаскин писал: «От Отца — то есть от того факта, что есть Отец — есть также Сын и Дух Святой».
Источник: www.cantalamessa.org
Перевод: Сергей Гуркин