Автор: Книга Екклесиаста (в библейском иврите – Кохелет) – особая книга библейского канона, полная противоречий и взаимоисключающих суждений. В ней разворачивается игра со значениями и смыслами слов и с самых первых строк книга озадачивает читателя, казалось бы, мрачным пессимизмом. Но так ли это? О девальвации смысла жизни, духовном «выгорании» и внутреннем диалоге в Книге Екклесиаста размышляет Николай Чирков.
В книге «Кохелет» поднимаются темы и вопросы, которые в других книгах Библии отсутствуют, что делает её композицию почти такой же запутанной и сложной, как сама человеческая жизнь. Внутреннюю противоречивость книги замечали уже древние толкователи, которые усматривали в ней наличие диалога. Внутренний диалог является не только частью авторского способа рассуждения, но также отражает его взгляд на мир, который сам по себе противоречив. Это один из главных пунктов Екклесиаста: реальный мир полон несоответствий и даже вопиющих противоречий, которые не могут быть полностью объяснены. Мир не является упорядоченным местом, и смысл не всегда можно распознать, несмотря на все усилия человека. Но так ли это на самом деле?
Выгорание
Отложив в сторону традиционные требования и представления, Екклесиаст словно проводит некий интеллектуальный эксперимент. Он поднимает множество вопросов, тесно сопряженных с жизнью, которые не утратили свою актуальность вплоть до настоящего времени. Одной из таких тем является то, что мы сегодня могли бы назвать языком психологии – выгорание.
Синдром выгорания (англ. burnout) – понятие, введенное в психологию американским психиатром Гербертом Фрейденбергером в 1974 г., проявляющееся нарастающим эмоциональным истощением. Выгорание определялось как синдром и включало три компонента: эмоциональное истощение, деперсонализация (обезличивание человека), а также редукцию личных достижений – умаление собственного достоинства.
Наличие этих трех компонентов мы можем отчетливо наблюдать в данной книге. Вот оно: выгорание, выраженное усталостью, вязкой, беспросветной, бесцельной (один день ничем не отличается от другого), рутиной на работе, дома, и, кажется, даже церковная жизнь не поднимает дух и не приносит удовлетворение. Глухота, бесчувственность, безразличие и тлен… Все эти темы приближены к нашей реальности. В ней отчётливо передано гнетущее состояние через растиражированную на весь мир фразу: «Все суета и томление духа». Эта книга не только пропитана усталой и унылой печалью человека, которого бы мы могли сегодня назвать успешным, но и дает ответ, в чем причина нашего психологического и духовного выгорания, и как вырваться из пожирающей жизнь суеты сует.
Нужно заметить, что в книге отсутствует яркое свидетельство веры, нет чудес или пророчеств. Все сакральное в ней словно выветрено. Обнажены лишь человеческое бессилие и усталость: «и оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!» (Екк 2:11).
Этот текст откликается на глубинный человеческий кризис, к которому приводит девальвация смысла и духовное выгорание, но даже на глубине отчаяния он вплетается в ветхозаветную реальность. Заметьте, ведь сам Екклесиаст ничего не ищет, он не взывает к Богу, требуя от Него помощи или немедленного ответа на все свои вопросы. Из текста мы видим, что он успешен, талантлив, мудр и очевидно он пользовался большим уважением в обществе того времени. Тем удивительнее, что его уверенность в бессмысленности и тщетности всех человеческих дел настолько тотальна и рациональна, что, кажется, совсем не оставляет места ни религиозной вере, ни надежде. Последовательно взвешивая различные стороны человеческой жизни, Екклесиаст каждый раз лишь устало отмахивается, говоря: «все это суета».
Переведенное на русский язык как «суета» слово «хавель» (הָבֶל) имеет и другие значения: «дуновение, пар, вздох, тщета». Это слово употребляется в книге более тридцати раз: настолько емко и точно оно передает лейтмотив авторских размышлений. Земное счастье и благополучие, все самые значительные и животрепещущие вопросы человеческого бытия и даже человеческая мудрость – всё это «хавель»: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Екк 1:18).
Драма, которую мы заслужили
Если внимательно вчитаться в текст, то в нем можно заметить внутреннюю драматургию. В сущности, перед нами разворачивается «диалог мысли и тайны». И мысль Екклесиаста здесь совсем не статична и даже не догматична, но наоборот – она мучается, пульсирует, ходит по кругу, пытается обрести твердую почву, но, не найдя ее, каждый раз остается в молчаливом недоумении перед суетностью и бренностью мира, а также своим внутренним нежеланием эту суетность принять.
Это особенно ощущается в его удивительно противоречивых суждениях. То автор риторически вопрошает: «Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? (Екк. 1:3); то заявляет: «Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екк. 9:10). То он категорично осуждает веселье: «Сказал я в сердце моем: «дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром»; но и это – суета! О смехе сказал я: «глупость!», а о веселье: «что оно делает?» ( Екк. 2:1–2); то утверждает обратное: «И похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем» (Екк 8:15).
Может сложиться впечатление о каких-то эмоциональных качелях внутри самого автора. Возникают, как минимум, следующие вопросы: почему Екклесиаст непоследователен? Возможно, он намеренно пытается сбить читателя с толку? Возможно, он просто иронизирует, потому что настолько сильно разочаровался в жизни, что смотрит на все с усталой насмешкой? С позиции психологии это можно рассмотреть как форму компенсации своего выгорания, когда человек пытается через юмор хоть как-то транслировать свое положение, одновременно осознавая его и крича о помощи. Но нашей задачей не является анализ книги с позиции психологии, мы используем данный аргумент как своего рода зацепку, чтобы описать более детально существенные моменты, обличающие главную тему экзегетики книги «веселого пессимизма».
Загвоздка в том, что Церковь едва ли включила бы эту книгу в библейский канон, если бы ее содержанием была обычная, пусть и горькая, ирония. Дело в том, что за внешним скептицизмом и противоречиями открывается совершенно особенное богословие.
В пустыне всеобщей тщетности и тлена автор ищет оазис блаженства, он жаждет преодолеть суетность мира и обрести подлинное счастье. Однако сам Екклесиаст не суетен, он эту суетность осознал и, более того, он над ней поднялся, и он без жалости лишает человека всех иллюзорных представлений в этом мире.
Автор ригористично заявляет: мы не можем знать, для чего нам суждено трудиться. Земная жизнь, с присущей ей радостью выступает признаком глупости, а приобретенное нами знание в жизни и вся человеческая мудрость только умножают скорбь. Даже попытки поиска правды и справедливости на этой земле не более чем очередная суета: «Есть и такая суета на земле: праведников постигает то, чего заслуживали бы дела нечестивых, а с нечестивыми бывает то, чего заслуживали бы дела праведников. И сказал я: и это – суета!» (Екк 8:14).
Как пессимистично, но одновременно правдиво: все одинаково бессмысленно и ничтожно перед лицом смерти. Однако там, где у Екклесиаста возникают явные противоречия, их напряжение всегда снимается именем Божиим: «Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим (9:7); Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога, Который делает все (11:5); Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь, во все дни суетной жизни твоей, и которую дал тебе Бог под солнцем на все суетные дни твои; потому что это – доля твоя в жизни и в трудах твоих, какими ты трудишься под солнцем» (9:9).
Это один из удивительных пассажей книги Екклесиаста, потому как спустя тысячелетия он передаёт жизнь обычного человека такой, какая она есть. Заметьте, что немногое поменялось… Хлеб, вино, любовь, работа. Однако, в этих пассажах Екклесиаст указывает, что человеку не дано знать судьбу того, что он посеял, не говоря о том, как распорядится его наследием потомство. Но это знает лишь стоящий над всем Бог, и этого, согласно Екклесиасту, достаточно.
Внутренний диалог
Внутреннюю противоречивость книги замечали уже древние толкователи, которые усматривали в ней наличие диалога. Например, внутренний диалог автора видели в Книге Екклесиаста Григорий Чудотворец, Блаженный Иероним и Григорий Великий. Современные исследования также обращают особое внимание на определенные параллели с диалогичными древнеегипетскими произведениями, на особенности синтаксиса, которые позволяют увидеть в книге разговор автора со своим сердцем. Признавая наличие этого внутреннего диалога, далеко непросто определить границы высказываний «участников» этого диалога. Третья глава Книги Екклесиаста, пронизанная скепсисом и печалью, начинается с глубокого поэтического отрывка о миге, о моменте: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру» (Екк 3.1-8).
В этом отрывке подчеркивается, что все должно происходить только тогда, когда уместно, что все в этом мире следует согласно установленному порядку и определенному свыше смыслу. Это данность и точка. Этот порядок установлен не человеком. Человек вынужден существовать и следовать правилам, рамки которых он не определяет. Все в этом мире, включая и сам существующий порядок, мимолетно и лишено смысла. Тлен. Бессмысленность. Безысходность. Однако описанная всеобщая упорядоченность возвращает нас к началу всей книги, где представлен природный порядок, который проявляется в неизменном круговращении поколений людей, небесных светил, ветра и воды (Екк. 1:4-7 – это довольно объёмный отрывок, прочтите его сами), в круговращении утомительном и бессмысленном, на фоне которого человек со всеми своими способностями и действиями кажется ничтожным и потерянным. Екклесиаст словно демонстрирует тупик, в который заводит человека его собственная мудрость, уверенность в своей единственной правоте, оторванной от мудрости божественной. Человек втянут во всеобщий круговорот. Он задается вопросами: есть ли вообще смысл в его тяжелых трудах на земле? Зачем он работает? Какова цель жизни? В первой главе книги автор во внутреннем диалоге ставит риторический вопрос о пользе или выгоде трудов человека, который заранее подразумевает отрицательный ответ: «Что приобретает всякий человек всем своим трудом, который трудится под солнцем? (Екк. 1:3). В третьей главе после поэтического отрывка «гимну мигу» он повторяет подобный риторический вопрос, который также подразумевает отрицательный ответ: «Что приобретает работающий от своего труда?» (Екл. 3:9). Итак, вопросы сформулированы четко, но ответов либо нет, либо они кажутся неясными…
Тема упорядоченности мироздания, проявляющейся во всеобщих круговращениях, особым образом созвучна структуре Книги Екклесиаста, в которой можно увидеть бесконечный диалог с повторением определенного круга тем и проблем, акцентирующих весь драматизм жизни: мимолетности, бессмысленности, несправедливости, непознаваемости воли Бога, поиска блага и так далее. В книге рефреном, как в какой-нибудь незамысловатой попсовой песне, звучат одни и те же мысли автора, выраженные словом «хавель», которым характеризируются все события, вся деятельность человека, даже сама его жизнь.
«Сказал я в сердце моем»: общение с Богом
Екклесиаста интересует не цикличность сама по себе и не всеобщая детерминированность мира, а проблема смысла человеческой жизни и общества. В природе этот порядок имеет, безусловно, цикличный характер (вспомним времена года, сменяющие друг друга сезоны, круговорот воды и пр.). В жизни человеческого общества присутствует своя глобальная упорядоченность (государство, институции и пр.). Но с позиции конкретного человека все, что происходит вокруг него, мимолетно и может показаться лишенным всякого смысла. И в этом моменте центральной темой внутреннего диалога автора становится Бог как наивысший источник этого порядка.
Следует заметить, что противоречивое содержание книги, особенности употребления в ней личного местоимения «я» с личной формой глагола и термина «сердце» и сравнение книги с такими древнеегипетскими произведениями, как «Разговор разочарованного со своим Ба» и «Беседа Хахаперрасенеба со своим сердцем», отчетливо свидетельствует о том, что автор ведет в книге внутренний диалог. Таким образом Екклесиаст вводит нас во внутренний диалог своего опыта через «разговор со своим сердцем» в смысле способности размышлять. Это выражено словами Екклесиаста: «сказал я в сердце своем», изложенными во второй главе в начале первой и пятнадцатой строфах.
Примечательно, что свой внутренний диалог Екклесиаст ведет громким голосом, он размышляет вслух и таким образом обращается к аудитории. Если пытаться вычленить отрывки, представляющие высказывания двух сторон этого диалога, то их можно отнести к высказываниям критического и более того – скептического характера. Однако данные скептические размышления и выражения в книге не остаются без ответа, в котором отражается традиционный библейский взгляд на поведение человека, божественный промысел и воздаяние. Поэтому в противовес скептическим рассуждениям в Екл. 3:1-10 автор в Екл. 3:11-15 указывает на то, что порядок жизни установлен Богом, что человеческая деятельность, труд, активность совершаются не произвольно, а в соответствии с особым порядком, ниспосланным свыше, что Бог управляет общим ходом событий: Он является источником блага, только в Нем заключено будущее и только Он ведает истинным прошлым. Во всей этой драме человек не может постичь всех божественных замыслов, ему остается только довериться Ему. Екклесиаст говорит, что человек должен трудиться и при этом не должен ощущать одиночество, оторванность от Бога, даже если все ему кажется непонятным, не приносящим пользы и лишенным смысла.
Можно заметить, как во внутреннем диалоге Екклесиаста постепенно смыслоотрицание, выраженное словами «нет пользы», переходит в четкое жизнеутверждение: «нет ничего лучшего, как». Это вовсе не противоречие, а глубочайшая правда веры как сомнения, как отрицания положительного знания. Человек в силу своей ограниченности не знает, для чего ему посланы его труды, в чем заключена его деятельность, но именно поэтому он знает, что ничего другого и ничего лучшего ему не дано. Когда человек, с такой ясностью сознающий тщетность всех своих усилий, полностью принимает Божью волю, рождается позиция, скажем так, «веселого и деятельного пессимизма». Проще говоря, это жизнь вопреки ее абсолютной бессмысленности, с абсолютным упованием на Бога. Иного человеку не дано.
В этом и заключена вся парадоксальность Книги Екклесиаста. Именно благодаря этому она была включена в канон ветхозаветного корпуса книг мудрости. Религиозная вера безосновательна, подсказывает нам автор. Вера заключается не в формальном исполнении обрядов и ритуалов «по расписанию», а в простоте хождения перед Богом – вот лаконичные и при этом бесконечно глубокие призыв к ветхозаветному человеку (христианское мировидение – такой же радостный и деятельный пессимизм).
Как ни парадоксально, Екклесиаст через диалог, который кажется депрессивным, подводит читателя к полноте жизни и счастью, раскрывающимся в полной мере уже в Евангелии – в проповедях Христа, призывающих переживать веру как отношения с Отцом, в доверии, что Он любит каждого и Ему небезразличен каждый из нас. У Бога для каждого есть свой план, даже если он нам неизвестен.
Екклесиаст сам же подсказывает читателю решение духовного «выгорания»: переосмысление основ веры, иными словами – поиск Источника и доверия Ему. Религиозный пессимизм Екклесиаста – это трезвый, очищенный от иллюзий взгляд на мир, но в то же время он радостный, более того, деятельный, потому что все, что дано человеку в этой жизни, дано от Бога, а Его благодать изливается на верующего просто так, без условий, без его мнимых или действительных заслуг. А это, в свою очередь, становится призывом к человеку не опускать руки, а жить, открывая жизнь.
Екклесиаст знает, что в суете и мимолетности земного существования всегда присутствует перспектива вечности и подняться над усталостью и рутиной жизни можно, если помнить о том, что только в Боге обретаются покой и счастье. Вот такая простая формула веселого пессимизма. Понять ее в теории возможно, но в практике принять тяжелее, потому как человеку свойственно в жизни многое контролировать. Эти попытки контроля приносят мнимое чувство уверенности, но не истинный покой и счастье. Все контролировать невозможно, потому как это занятие само по себе изнурительно – как для души, так и для тела.
Вот такая самоочевидность мудрости Екклесиаста позволила включить его книгу в канон библейских учительных книг, признаваемый как Католической, так и Православной Церквами. Мудрость, которая в них открывается, на самом деле, очень простая и ясная, она не несет в себе ничего сверхъестественного. Наоборот, она открывает человеку то, что он и сам должен был бы видеть и понимать, но по каким-то причинам не видит и не понимает.
Итак, на первый взгляд может показаться, что широко растиражированная фраза Екклесиаста «Всё суета сует и томление духа», выражающая то самое выгорание, – это крик отчаяния, вырвавшийся у человека, который абсолютно во всем разочаровался, но такая интерпретация в корне неверна. Остаться только на уровне тщетности, тленности и унылого существования – это позиция инфантильности, а иногда и позиция жертвы, в которой самой жертве удобно оставаться, извиняя свое положение и отсутствие интереса к жизни (конечно, я не говорю о клинических случаях, затрагивающих психотерапевтическую практику). Екклесиаст призывает осознать это «выгорание», но вместе с тем и не останавливаться на нем, а, более того, как и он сам, подняться над ним, проживая каждый день, доверяясь Богу, в котором – источник всякого блага.
Многие евангельские изречения, знакомые нам из текстов Нового Завета, а также проповедей, совершенно чуждые какому бы то ни было пессимизму, пропитаны духом именно этой книги. Наша жизнь наполнена делами и событиями, постоянной тревогой, страхом перед будущим. Книга Екклесиаста напоминает нам, что все проблемы и тревоги на самом деле не имеют никакой ценности: в тот день, когда мы умрем, в мире все останется прежним, и ход вещей не поменяется, солнце также продолжит светить, а природные циклы будут продолжать сменять друг друга. Екклесиаст нас подводит к одному поистине значимому и жизнеутверждающему вопросу: что же тогда вечно и незыблемо, на что человек может по-настоящему опереться? Тот, кто нашел ответ на этот вопрос, следует истинным путем мудрости, говорит Екклесиаст.
Если посмотреть в контексте Нового Завета, ответ на этот вызов заключен в Богочеловеке – во Христе. Предел всякой мудрости жизни – это смиренная память об этом и исполнение Божьих заповедей, следование Евангельским ценностям исключительно из любви к Нему, а не ради ожидаемой награды. Это и есть путь хождения перед Богом: «выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Екк. 12.13-14).
Без Бога даже самые великие добрые дела в жизни каждого из нас остаются на уровне амбиций и попытки доказательства бессмысленных вещей, а говоря языком Екклесиаста – суетой, и несут человеку лишь уныние и усталость, влекущие за собой «выгорание». Перед лицом беспощадной и равнодушной смерти остается только то, что было изначально укоренено в вечном.
Екклесиаст – юморист Ветхого Завета
Помните слова песни российской рок-группы ДДТ: «Доживем… наше море вины… поглощает… время-дыра. Это все, что останется после меня. Это все, что возьму я с собой». На все то, что мы оставим здесь, на земле, после себя, Екклесиаст учит смотреть с юмором. Мы можем заработать большое состояние, заслужить репутацию, успешного человека, реализовать свои амбиции, но однажды придет день, когда все обратится в прах. Земная жизнь для других будет продолжаться и солнце также будет им светить, пока не придет их черед. Таков парадокс.
И раз уж речь зашла о юморе, я признаюсь, что у меня особая симпатия к юмору Екклессиаста. Он умело использует иронию, отличая ее от сарказма. В завершение этой статьи хочу поделиться моей любимой автобиографичной и самоироничной фразой, которую Екклесиаст оставляет в конце своей книги: «Слова мудрых – как иглы и как вбитые гвозди, и составители их от единого пастыря. А что сверх всего этого, сын мой, того берегись: составлять много книг – конца не будет, и много читать – утомительно для тела» (Екк. 12:12). Очень отрезвляющие слова, особенно для нас, гуманитариев, которые пишут и читают много. Итак, хватит чтения-утомления – лучше пойдите выпейте чаю.
Николай Чирков, SDB
Фото: Pexels | Nataliya Vaitkevich