Автор: Мы знаем, что семья – это малая Церковь, а дело Церкви – молитва. Поэтому молитва каждой христианской семьи занимает важное место в общей молитве Церкви. А принадлежность разным конфессиям не только не мешает совместным духовным практикам супругов, но и обогащает молитвенную жизнь семьи. Опытом семейной молитвы делятся католик Сергей Сабсай и православная христианка Татьяна Валериус.
Сергей: Задумавшись о том, что самое важное в нашей семейной молитве, я понял, что основ как минимум три: Литургия часов, Розарий и игнатианская медитация. Они входили в жизнь по-разному, в разное время, но все стали источниками, которые питают и дают силы.
Литургию часов я полюбил в середине 90-х благодаря кармелиткам, у которых тогда был небольшой монастырь в квартире на Гончарной набережной. Тогда нам и дали как молитвенное правило ежедневные утреню и вечерню из Литургии часов и древнюю молитву «Под Твою защиту прибегаем».
За что я ценю Литургию часов? Прежде всего за то, что в основе её – псалмы (а также другие отрывки из Ветхого и Нового Завета), то есть Слово Божие. Часы начинаются гимнами, они существуют в более или менее удачных переводах. Переходя от гимна к псалму, понимаешь, что означает «Слово Божие живо и действенно» – это зачастую действительно как воздух, которым дышишь, или глоток свежей, чистой, прохладной воды. Следующий важный аспект: Литургия часов – это молитва всей Церкви, и даже когда ты читаешь её в одиночку, присоединяешься к общинной молитве Церкви, которая звучит каждую минуту, прокатываясь вместе с солнечным светом волной по всему земному шару. Не перестаю удивляться, как часто оказывается, что Слово Божие, звучащее в Литургии часов и чтениях Мессы дня – про здесь и сейчас, отвечает на вопросы и тревоги именно этого дня. Так бывает и с прошениями, звучащими в конце утрени и вечерни: в них – опыт молящейся, слушающей Слово, ведомой Духом Церкви. Но есть и ещё один, очень важный аспект того, что Литургия часов – это по своей сути всегда общая молитва всей Церкви. Его хорошо выразил о. Рене Вуайом, основатель ордена Малых братьев Иисуса: «Литургия Часов — публичная хвала, которую Мистическое Тело Христа возносит Богу. … Надо помнить, что мы участвуем в превышающем наше понимание деле прославления Бога. В нем мы становимся орудием Церкви, принося себя в жертву определённым образом и в совершенно реальном смысле, поскольку в литургической молитве продолжается евхаристическая жертва. … Мы не можем отнести к себе все чувства, выраженные псалмами, они также и не отражают наших личных нужд и устремлений — они выражают потребности и надежды всей Церкви. … В этой молитве заключен вопль всего мира… Мы с вами словно молитвенные делегаты, представляющие какую-то часть человечества — давайте осознаем это».
Поэтому мы с супругой стараемся прочитать хотя бы какую-то часть Литургии часов вместе, чтобы молитва была общей, семейной, чтобы мы молились как малая Церковь. Конечно, далеко не всегда получается прочитать вместе и утреню, и вечерню, или хотя бы что-то одно – мы оба довольно много работаем; но даже когда поджимает время с утра или совсем мало сил вечером – обычно получается прочитать вместе как минимум псалом предначинания или песнь Симеона из повечерия, вместе с Отче наш.
Другая очень важная для нашей семьи молитва – Розарий. Её я открыл для себя не сразу и, в общем, из послушания Церкви: должно же в ней что-то быть, если так настойчиво её рекомендуют многие святые и Папы! Лет 11 назад в моей жизни был период, когда я ушёл с работы и готовил открытие своего дела. Та пора большой неопределённости была уроком надежды на Бога и доверия Ему, понимания, до какой степени наши дела в первую очередь от Него зависят – и именно тогда я понял, насколько гибкой и разнообразной может быть молитва Розария.
Пять лет назад, будучи обескуражен и разочарован, я взялся за Помпейскую новенну, и эта молитва сразу меня подхватила и удержала на плаву. Её иногда называют «безотказной молитвой», но, разумеется, действует она не магически. Я понимаю так, что молитвенная дисциплина, усилие и жертва времени помогают лучше слышать подсказки Святого Духа в твоей жизни (хотя жена меня поправляет, что это не жертва времени, а, напротив, подарок). Как раз во время этой молитвенной практики я принял решение, которое оказалось очень своевременным через год, и через два года – снова, и через три – опять: сразу несколько жизненных поворотов смогли реализоваться благодаря тому шагу. Когда два года назад, после поставленного дочери серьёзного диагноза, за Помпейскую новенну взялась Таня, было ощущение, что нас бережно перенесли руки Божьи через все тревоги и проблемы того времени.
Ещё один очень значимый опыт молитвы совместной, семейной, но на расстоянии был у нас в прошлом октябре, когда очень рискованную операцию по жизненным показаниям делали тестю – и снова это был прежде всего Розарий.
После бревиария, Розария, безмолвной молитвы в древней бенедиктинской традиции, возрождённой основателем WCCM Джоном Мейном, OSB, большим и значимым открытием для меня стала игнатианская духовность. Огромным и важным опытом была первая неделя реколлекций в тишине в иезуитском центре в Новогрудке. Я буквально чувствовал себя «в Хижине» (для тех, кто не читал роман Уильяма Пола Янга и не смотрел снятый по нему фильм: это место, где герой встречается с Богом-Троицей, со всему тремя Божественными Лицами). Помимо того, что это опыт, который перепахивает тебя всего, в результате я открыл для себя игнатианский просмотр дня. До этого у меня всегда были проблемы с ежевечерним испытанием совести: после длинного рабочего дня трудно начать выискивать мелкие неосознанные грехи, а если накосячил по-крупному, оно тебя и так гложет. Игнатианское испытание совести начинается с благодарения, с того, что тебе нужно увидеть хорошее, что было в твоём дне, и поблагодарить за него Бога; и уже в свете Божьей любви, каждодневного благого действия Бога в твоей жизни, яснее видишь свои грехи и несовершенства. Рабочий день у меня сдвинут на вечер, заканчиваю работать с учениками как репетитор в 21-22 часа, и если нет сил после этого на четверть часа в осознанной молитве, я делаю просмотр дня на следующее утро. Очень полезной практикой оказалось записывать просмотр дня, это дисциплинирует и помогает не пропускать ни дня (вот уже более трёх лет).
Следующие реколлекции в молчании мы провели вместе с Таней, готовясь к венчанию. Оказалось, что можно промолчать неделю, находясь рядом с любимым человеком, вместе гуляя по улочкам и холмам старинного Новогрудка, и ощутить, что после недели, когда друг другу не было сказано ни слова, можно любить ещё сильнее и стать ещё ближе.
Спустя полтора года совместные игнатианские реколлекции Великого поста проходили в режиме онлайн, параллельно с работой. У меня опыт реколлекций онлайн был и ранее, в ковидном 2020 году, но здесь был большой, пятинедельный цикл, и пройти через него оказалось заметно легче вдвоём. Возможность делиться плодами размышлений с любимым человеком – это, конечно, не просто радость, это обогащает и направляет. Не так давно вообще был момент, когда, относительно одной и той же задумки, мы с интервалом в два-три месяца услышали в молитве один и тот же неожиданный для нас поворот темы, и это было как раз игнатианское размышление.
В целом, игнатианская духовность для нас – очень реалистичный и актуальный способ смотреть на свою жизнь и проблемы сегодняшнего дня через призму Евангелия, делать его живым и действенным.
Хотя я крещён в Православной Церкви, вся моя сознательная жизнь проходила только в католической, латинский обряд для меня родной. Таня же с детства росла в Православной Церкви и традиции. Не так давно нам посчастливилось участвовать в православной Литургии Иоанна Златоуста на русском языке, и хотя мне показалась несколько рыхлой и затянутой сама структура, сила и глубина этого литургического текста прекрасны, я вышел со словами: «Препятствие православному богослужению на русском языке на руку только дьяволу, потому что скрывает от людей богатство мысли и молитвы, мешает приходить ко Христу».
Сегодня я понимаю, что брак – это канал, через который на нас изливается благодать, и совместная молитва мужа и жены есть общее дыхание, общее предстояние перед Богом, а потому – естественная, необходимая часть жизни христианской семьи. Причём и здесь работает взаимодополнение мужа и жены: моё природное занудство, возможно, придаёт чуть больше регулярности и стабильности, а Таня более остро и чутко ощущает происходящее и слышит ответы. И ещё для меня очень важно, что живущие отдельно дочери как бы присутствуют при нашей семейной молитве через свои подарки: старшая когда-то нашла и прислала мне подсвечник на 4 свечи, который служит не только в Адвент, но круглый год, а младшая привезла из Севильи реплику старинного креста, на котором изображены сразу несколько тайн веры и евангельских сцен – он занял место на любимых чётках.
Татьяна: Сергей довольно много и подробно рассказал о видах молитвы, которые мы практикуем. Поэтому я лучше расскажу о том, как всё это звучит в моём сердце, как ощущается в семье, как влияет на каждый наш день.
Входя в комнату, я вижу мужа, сидящего в кресле спиной ко мне, и даже не видя лица, сразу понимаю, что он молится. Комната наполнена концентрированной тишиной, тишина окружает меня и успокаивает, наполняет сердце миром.
Я вижу, как он иногда, устав до последней степени, вдруг перед сном слышит или читает о чьей-то беде и просто берёт чётки с собой в кровать. Молится до тех пор, пока сон не вырубит его окончательно.
Я вижу, как дети в своих повседневных сложностях привыкают доверять его молитвенной поддержке, как их надёжно успокаивает его заверение: «Вот прямо сейчас буду за тебя молиться» — и фотография его любимых чёток в руке, ставшая у нас семейным то ли мемом, то ли символом.
Я знаю, насколько легче мне станет молиться, как только он сядет рядом и подключится.
Пост — время покаяния, но, мне кажется, совместная семейная молитва для углублённого покаянного размышления как раз не слишком подходит. Это дело очень личное, тут часто бывает много слёз, и всегда хочется плотно закрыть за собой дверь.
Зато вместе хорошо смотреть на все чудеса и благодеяния Божии. Литургия часов даёт столько возможностей этой радостью насладиться и поделиться! Почти всегда она мне приносит чувство обновления, лёгкости и покоя. И просто вдохновение Жить.
Вместе хорошо молиться за друзей, за ближних и дальних. Чувствую почти физически, как в общей молитве умножается любовь и свет. Особенно — когда читаем Розарий в интенциях заступнической молитвы.
Много раз мы с мужем видели, как Богородица принимает такие прошения и скоро исполняет.
Видели и обратное.
Но даже если прошение не исполняется, самое удивительное — чувство, которое уже непосредственно на молитве говорит в глубине сердца о том, принята просьба или не принята. Огромное утешение от того, что ты чувствуешь: да, тебя слышат. Неисполнение просимого не означает, что твоя молитва ничтожна в очах Божьих, это совсем не так! Просто есть какая-то причина…
Когда просишь не о том, или не понимаешь, о чём просишь, часто внутри возникает ощущение как бы непроницаемой стены. «Об этом не проси, этого не будет». Но сразу же вслед: «С ним всё будет хорошо, но не сейчас, или не так, как ты думаешь», или «Должно случиться сначала что-то ещё, чего ты пока не знаешь», или даже: «С ней уже и так всё хорошо, всё идёт к лучшему для неё, не о чем волноваться и просить».
Вообще, молитва Розария и игнатианская медитация мной ощущаются в полной мере как беседа с Богом или с Богородицей. Гораздо больше, чем в других видах молитвы, здесь можно задать прямой вопрос и услышать ответ.
У нас в семье это называется: «Давай помолимся и послушаем».
Никогда не забуду, как я, устав от одной бытовой проблемы, которая никак не решалась у меня, в конце концов обратилась к Божьей матери с просьбой о помощи. И добавила виновато: «Прости, что прошу Тебя об этом, я понимаю, что это всё суета», и в тот же момент почувствовала в сердце ответ: «Да, ты права, это именно суета».
И через пару часов выяснилось, что все мои хлопоты были ни к чему. В них не было нужды изначально.
А в другой раз начала Розарий с обидой на дочь, в полной уверенности, что я как мать права, но нужно, конечно, прощать и быть кроткой. Минут десять молилась с ощущением, что меня обнимают и утешают, а после вдруг зазвучало внутри совсем другое: «А теперь послушай, что на самом деле произошло, что чувствует твой ребёнок, и в чём была неправа ты», и с изумлением обнаружила, что вообще всё в этой ситуации с дочкой понимала неправильно.
Это особенность молитвы Розария, мне кажется. Розарий даёт ответы. Не как «Глас с Небес» или «голоса в твоей голове», а как в самой глубине сердца вдруг возникающая твёрдая уверенность, что именно правильно и нужно от тебя Богу.
А ещё вместе хорошо молиться друг о друге. Я часто прошу Господа, чтобы Он умножил нашу любовь, и чувствую, как общая молитва вновь и вновь дарит нас друг другу, обновляя чувства, стирая всё лишнее, смывая какие-то минутные обиды.
Дети тоже чувствуют силу молитвы. Старшая дочь очень полюбила Розарий, как-то сразу приняла его. А младшая не считает себя христианкой (хоть и верит в Единого Бога — Творца Вселенной) но и она однажды кивнула на мои чётки и бросила что-то вроде: «вот что решило мою проблему».
Не представляю, что бы мы делали без молитвы в эти годы, в эти нелёгкие дни. Куда бы шли вслепую, наощупь, без Пастыря. И совершенно не представляю, как бы я обходилась без ежедневной взаимной молитвенной поддержки.
Это наш хлеб повседневный.
Сергей Сабсай и Татьяна Валериус
Фото: Ольга Хруль