Автор: Можно строить взаимоотношения, а можно выяснять отношения. Первый путь симпатичнее, но он требует обязательного присутствия доверия. Если я переживаю другого как несущего опасность, он не может стать мне родным. Да, иногда я почувствую какую-то близость, но затем снова потеряю её, полагая, что человек что-то замышляет по отношению ко мне, расположен ко мне недружелюбно. Недоверие умножается. Считая, что другие несут в себе опасность, мы начинаем полагать, что они подразумевают, что и мы опасны. Остаётся только уйти в глухую оборону и переживать бытие в мире как насилие. Существовать так очень одиноко, но относительно безопасно. Доверие же предполагает уязвимость. Да, меня могут обмануть, предать… Ну и что! У меня остаётся надежда найти драгоценную жемчужину близости с другим человеком, которая станет островком безопасности и спокойствия, местом открытости. Это будут не идеальные отношения. Доверие не означает наивности. Скорее оно похоже на презумпцию невиновности по отношению к людям. Или на решение вопроса о природе человека в сторону того, что он по природе своей хороший. Это не значит, что он всегда поступает хорошо. Но зло для него противоестественно.
Иногда мы говорим о том, что доверие может быть заслужено или потеряно. Но здесь мы лукавим. Речь скорее идёт о привычке понимать доверие как следствие теста на надёжность. Один станет доверять ответственному, другой – открытому по отношению к себе, третий – вежливому. Но доверие с условиями опровергает само себя. Приходится снова и снова перепроверять, контролировать и от этого в отношениях с ума сходят оба. Здесь нет никакой стабильной атмосферы эмоциональной безопасности. Есть постоянный страх быть преданным. Он, несомненно, приходит из опыта. Каждый хотя бы раз был серьёзно предан. Но повод ли это потерять надежду? Не является ли наше переживание предательства эгоцентричным чувством, в котором мы обвиняем другого, что он следовал своим интересам, а не нашим?
Загвоздка в том, что, в строгом смысле, научиться доверять нельзя. Об этом нет книжек и психологических «техник». Необходим опыт доверия, подсмотренный у другого человека. И не вариант, что вы, не умея доверять, узнаете в этой способности доверие. Скорее она покажется экзотикой, глупостью несусветной. Доверие в нашей реальности несимпатично, оно выглядит как неадекватность. Среда агрессивна. Но парадокс в том, что мы обязаны обезуметь, обязаны увидеть друг друга лучше, чем мы есть на самом деле. Тогда появится шанс стать достойными доверия. Проверяя, не научишься и не научишь доверять. Этому учатся, не проверяя, а позволяя быть собой, надеясь, что добро в душе человека победит. И только такая надежда на самом деле способна менять людей.
В жизни христианина возникает и другая проблема – проблема доверия Богу. Нет никаких возможностей «проверить» Его. Любая проверка превращает наши с Ним отношения в магию, в требование дать знамение с неба. Бог, как мы видим из Писания, согласен отдать нам и эту часть наследства – благо в этой жизни, как в притче о блудном сыне, и мы даже можем расточить его в дальней стране. Но, и в этом пример Божьего доверия, Он согласен принимать нас обратно до семижды семидесяти раз с радостью. Он лишён прокурорских замашек, Он понимает, что мы и сами способны устроить себе наказание нашими ошибками. Бог доверяет нам даже в условиях нашего несовершенства. Да, «все согрешили и лишены славы Божией», но мы можем быть спасены, «получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе» (Рим.3:23-24). Он уже явил пример абсолютного доверия, даже в условиях, близких к безнадежности, когда «род лукавый и развращённый» снова и снова близок падению.
И так же, как в отношениях с людьми, отчаяние становится шансом радикально довериться Богу. Нет никакой возможности в мире приходящих и уходящих вещей зацепиться за вневременное. Но если нас окружает свистопляска жизни, мы приходим к мысли, что где-то есть неподвижный Перводвигатель, и сам абсурд существования становится указанием на смысл, без которого всё теряет целостность. Такое негативное познание, случившееся у последней черты, становится началом веры и доверия. Все прочие способы приблизиться к Богу оказываются слишком мирскими. А этот – словно прыжок в бездну с надеждой, что тебя подхватит Господь. Наивно, но сильно, ведь отталкиваясь от мира, мы отталкиваемся от плоти, которая всего лишь прах земной без Духа. Она способна только умирать, а наше призвание – жить.
Эта доверяющая Богу наивность есть состояние, в котором мы «мудры как змии и просты как голуби». Голубь же – символ того самого Духа, а простота – то, что позволяет Ему дышать, где Он хочет в нашей жизни. Мы творим всё новое, позволяя Творцу действовать в нас. Совершенно будничным образом, без вспышек молний и низведений огня с небес. Просто в душе зажигается плавильный огонь, способный нас привести уже сейчас к святому безумию, в котором мы – граждане Царства Небесного, пока что толпящиеся на таможне.
Максим Чекмарев
Фото: Neil Roger