Автор: В понедельник, 8 июня, в Культурном центре «Покровские ворота» в Москве состоялась лекция французского философа и вице-мэра г. Версай Франсуа-Ксавье Беллами на тему «Воспитание и кризис передачи знаний». Встреча была организована совместно с «Le Lab’ d’idées Ici Moscou» и собрала немало слушателей, в том числе, из проживающих в Москве французов.
Беллами сразу обозначил, что рассматриваемый кризис касается не метода или структуры. Он более глубокий — интеллектуальный и духовный кризис. И взгляд лектора на проблему формируется из опыта преподавания.
«Преподаватель должен передавать знания. Это значит, что вы знаете что-то, чего не знают ваши ученики. И в этой ситуации есть риск поставить их в позицию пассивного восприятия знаний. Это было бы несправедливо. Ученики должны сами стать авторами своих знаний, построить их сами. А всё, что мы преподаём, как бы лишает их части свободы. То же самое касается и семьи. Она воспринимается как что-то, где закрывается свобода ребёнка. Любые авторитеты воспринимаются как нечто, мешающее свободе», — так Франсуа Беллами обрисовал современный взгляд на образование во Франции. Именно в этом взгляде он видит ключ к пониманию воспитательного кризиса на Западе. Преподаватели осуждают себя за то, что могут научить детей чему-то, чувствуют себя виноватыми, делая это. В качестве примера Франсуа-Ксавье сказал: «Если я прихожу в класс преподавать философию, я не должен делать это в форме лекции. Я не могу зайти и сказать: «Сегодня мы поговорим о счастье. Согласно Платону, счастье — это…» Нет. Я должен устроить дискуссию, предложить детям написать, что они сами думают о счастье… И, поверьте, этот процесс оказывается для них куда более скучным, чем лекция о Платоне».
Миссия образования, заключающаяся в том, чтобы передавать знания от воспитателя к ученику, который следует (и это очень важное слово), оказывается утеряна. Беллами выделил трёх философов, стоящих у истоков этого кризиса.
Прежде всего, это Рене Декарт, родоначальник метода радикального сомнения. Он утверждал, что воспитание — это акт, через который взрослый вводит ребёнку свои собственные представления, навязывает свои убеждения. Поэтому мечтой Декарта оказывается родиться сразу взрослым, чтобы избежать процесса следования за родителями и воспитателями. Он впервые предлагает идею tabula rasa и призывает отклонить любое знание, которое мы получили не сами, отказаться от наследия, от прошлого. Он смотрит на свободу как на критическое восприятие. В подтверждение того, сколь сильное влияние этот подход оказал на современную систему образования во Франции, Беллами привел недавний разговор с представителем Министерства Образования, который сказал ему: «Школа не должна передавать знания. Она должна научить критическому мышлению».
Вторая личность, сыгравшая немалую роль в зарождении нынешнего кризиса, по мнению Беллами, — французский философ Жан-Жак Руссо, предложивший новое видение человеческой природы. Он утверждает, что быть естественным и свободным человеку мешает культура, создавая искусственную разницу между нами, мешает видеть друг в друге друзей и даже доводит до отношений насилия. «Но по природе, — замечает Франсуа-Ксавье, — мы должны бы жить, удовлетворяя свои естественные потребности и быть счастливы. Но нет, мы никогда не удовлетворены этим. Нам необходимо, чтобы нас любили, уважали… Социальный человек — это потерянной животное». Сколь же абсурдным на этом фоне выглядят утверждения французского философа о том, что знания — это катастрофа, а культура — проклятье.
Основной принцип воспитания, отстаиваемый Руссо, — это полная свобода: ничего не приказывать ребёнку, не заставлять его делать то, что не нравится, и учить то, что не интересно… «Сегодня есть интернет, — замечает Беллами. — Зачем теперь вообще что-то учить наизусть? Дети могут искать те знания, которые хотят, тогда, когда хотят. Система воспитания Руссо, наконец, воплотилась в жизнь», — с прискорбием констатировал лектор.
Третьим «родоначальником» современного кризиса Беллами называет одного из наиболее влиятельных социологов ХХ века, Пьера Бурдьё, который, по словам лектора, был большим марксистом, чем сам Маркс, и видел корень всех зол в культурном капитале. Именно он, согласно Бурдьё, различает пролетариев и хозяев; элита обладает культурным капиталом. Соответственно, идеалом социолога становится общество, где никто не выделяется, в том числе, уровнем культуры. «Но культура — это не капитал, — возражает Беллами. — Её нельзя описать терминами обладания. Чем бы вы были без культуры, которую вам передали? Я говорю не об опере или изобразительном искусстве. Под культурой я подразумеваю всё, что человек добавляет к природе».
Также лектор привёл в пример современника Бурдьё, французского семиотика Ролана Барта, который пошёл ещё дальше, найдя корень проблемы не в культуре, в целом, а в языке как более узком её проявлении. Для Барта оказывается кошмаром сам факт того, что все свои мысли и слова человек должен подчинять правилам родного языка. «Но нам нужен язык, — возражает Беллами. — Нужны слова, чтобы думать, чтобы видеть мир, чтобы реализовать свои способности. Чтобы описать разнообразие реальности, необходим обширный словарь. И поэтому знание своего языка и изучение иностранных не просто увеличивает наш словарный запас — оно расширяет наш взгляд на реальность».
В завершение своего выступления, Франсуа-Ксавье Беллами подчеркнул, что утверждение любви к собственной культуре и языку не является национализмом: «Нужно утверждать культуру, но не нужно утверждать, что она лучшая. Это так же, как с родителями. Если мы любим их, это не значит, что мы считаем их лучшими и презираем всех остальных родителей. Нет, мы их просто любим. Ошибочно думать, что отказ от наследия, от культуры, сделает нас свободнее или счастливее». И именно эта ошибка лежит в основе современного воспитательного кризиса.
Анастасия Орлова