Автор: В ходе общей аудиенции в среду, 31 октября, проходившей на площади Святого Петра, Святейший Отец обратился к верным со следующим посланием.
1. Сегодня мы вернёмся к смыслу первоначального одиночества человека, который проистекает, прежде всего, из анализа, так называемого, яхвистского текста второй главы Книги Бытия. Как мы видели в предыдущих размышлениях, библейский текст акцентирует наше внимание не только на сознании человеческого тела (человек в видимом мире сотворен как «тело среди тел»), но также на его значении.
Ввиду крайней лаконичности библейского текста, мы не можем гиперболизировать этот подтекст. Однако очевидно, что здесь мы касаемся центральной проблемы антропологии. Сознание тела в этом случае должно отождествляться с открытием сложности собственного устройства. Философия антропологии говорит нам, что это открытие состоит в отношении между душой и телом. Яхвистское повествование со своим языком (то есть, в своей специфической терминологии) выражает это, говоря: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт 2, 7). Именно этот человек, «душа живая», беспрестанно отличает себя от всех других живых существ в видимом мире.
Предпосылкой, благодаря которой человек выделяет себя таким образом, является тот факт, что он способен «возделывать землю» (Быт 2, 5) и «обладать ею» (Быт 1, 28). Можно сказать, что осознание «превосходства», содержащегося в определении человеческого существа, рождается в самом начале, на основе присущих человеку практик и поведения. Это осознание несёт с собой особое восприятие значения собственного тела, появляющееся именно из-за того, что оно дано человеку, чтобы «возделывать землю» и «обладать ею». Всё это было бы невозможно без присущего человеку понимания значения собственного тела.
Выражение личности
2. Я вижу необходимость говорить в первую очередь об этом аспекте, а не о проблемах антропологической сложности в метафизическом смысле. Оригинальное описание человеческого сознания, данное в яхвистском тексте, охватывает в своём повествовании также и тело. Оно содержит первое свидетельство открытия собственной телесности и даже, как уже было сказано, осознание значения собственного тела. Всё это раскрывается не на основе какого-то первоначального метафизического анализа, но на основе конкретной субъективности человека, что вполне понятно.
Человек является субъектом не только из-за способности к самосознанию и самоопределению, но и благодаря своему телу. Устройство этого тела позволяет ему быть автором подлинно человеческой деятельности, в которой тело выражает личность. Таким образом, в этой материальности («создал Господь Бог человека из праха земного»), становится совершенно ясно, что есть человек (и кем он должен быть), благодаря структуре его сознания и способности к самоопределению. На этом покоится фундаментальное понимание значения собственного тела, которое обнаруживается при анализе первоначального одиночества человека.
Опыт существования
3. И вот, с этим фундаментальным пониманием значения собственного тела, человек как субъект древнего Завета с Творцом встаёт перед тайной древа познания. «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт 2, 16-17). Изначальный смысл человеческого одиночества опирается на опыт бытия, полученного от Творца. Это человеческое бытие характеризуется субъективностью, которая включает также и значение тела.
Но может ли человек, изначально знавший исключительно опыт бытия и, следовательно, жизни, понять смысл слов «смертью умрёшь»? Сможет ли он прийти к пониманию смысла этих слов через сложную структуру жизни, данной ему, когда «Господь Бог … вдунул в лице его дыхание жизни»? Следует признать, что слово «умрёшь» является совершенно новым для человека, оно впервые появляется на горизонте его сознания, ни разу прежде не испытанное в реальности. В то же время оно появляется перед ним в качестве полной противоположности всему тому, чем человек был наделён.
Впервые человек услышал слова «ты умрёшь», без какого-либо знакомства с этим в своём прежнем опыте. С другой стороны, он не мог не связать смысл смерти с тем измерением жизни, которым он наслаждался до этого. Слова Бога-Яхве, обращенные к человеку, подтвердили зависимое положение человеческого существования, а так же возможность небытия.
Эти слова подняли проблему смерти следующим образом: «в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь». Человек, который слышал эти слова, должен был осознать их правдивость во внутреннем устройстве собственного одиночества. Короче говоря, это зависело от него, от его решения и свободного выбора — войти в эту сферу контрастов, открытых ему Творцом вместе с древом познания добра и зла, и таким образом приобрести опыт умирания и смерти.
Слушая слова Бога-Яхве, человек понял, что древо познания имеет корни не только в Эдемском саду, но и в его человечности. Он также должен был понять, что это древо скрывает в себе измерение одиночества, до сих пор неизвестное, которым Творец наделил его среди всех живых существ, которым человек в присутствии своего Создателя давал имена, для того чтобы понять, что ни одно из них не похоже на него.
Созданный из праха
4. Фундаментальное значение его тела уже было установлено через его отличие от всех других живых существ. Таким образом уже тогда стало ясно, что «невидимое» измерение человека больше «видимого». Затем ему был предоставлен выбор, напрямую связанный Богом с древом познания добра и зла. Выбор между смертью и бессмертием, возникающий в 17 стихе 2 главы Книги Бытия, выходит за рамки основного значения человеческого тела. Он охватывает эсхатологическое значение не только тела, но самого человеческого бытия, отличного от бытия всех других живых существ, от «тел». Этот выбор, однако, особым образом касается тела, созданного «из праха земного».
Не углубляясь в этот анализ, мы отметим только, что этот выбор между смертью и бессмертием с самого начала входит в определение человека. Он с самого начала принадлежит значению его одиночества перед Богом. Это изначальное значение одиночества, пронизанного выбором между смертью и бессмертием, также имеет фундаментальное значение для всей теологии тела.
Этим наблюдением мы завершаем сегодняшнее размышление о первоначальном одиночестве человека. Это наблюдение, которое ясно проступает в текстах Книги Бытия, побуждает к размышлению как над этими текстами, так и над нашей человечностью. Возможно, мы недостаточно осознаем эту касающуюся нас истину, что содержится уже в первых главах Библии.
Источник: www.ewtn.com
Перевод: рускатолик.рф